Словно в ответ на мои мысли, Ари заворочалась, помянув какого-то «сдохляцкого волосатика», которого век бы не видела, и перевернулась на другой бок, попутно окончательно стащив с меня одеяло и укутавшись в него полностью.

Невольно хмыкнул, с умилением рассматривая этот «кокон» с торчащей из него прядью темных шелковистых волос. Нет, это чудо определенно было материальным. Чуточку забавная, местами нелогичная, временами настырная и непосредственная, и такая «живая». Буквально фонтанировала жизнерадостностью, заражая ею остальных.

Даже не помню, когда и с кем я столько смеялся, как за последнюю неделю. Не цинично усмехался или зубоскалил с иронией, а именно искренне веселился, не в силах сдерживать смех. Арина… Моя Ари… Тем страшнее будет ее потерять. Но я и не позволю этому случиться.

Поправив чуть сползшее одеяло, обнажившее острое плечико, не удержавшись, ласково провел самыми кончиками пальцев по бархатистой коже. Проведенная ночь была просто потрясающей и я даже не вспомню, когда так радовался тому факту, что девушка в моей кровати не девственница. Впрочем, в любом случае был готов тут же потащить ее к алтарю, правда, в планы Арины это не входило.

Но может, и к лучшему: вначале не мешало бы окончательно разобраться во всей этой ситуации с ее появлением в моем мире и интригами Ваенгов. А уж тогда можно будет с чистой совестью взяться покорять этот непредсказуемый бастион.

Покачав головой в такт своим мыслям, осторожно поднялся с кровати, пытаясь не разбудить девушку, и так же тихо оделся.

Мне все не давало покоя появление Каро в моей жизни. Не ожидал ее увидеть… Да, в общем-то, вообще не думал, что когда-либо еще увижусь с ней. Ее попытка подставить меня, подсунув на жертвенный алтарь жителя из другого мира, вполне в ее духе. Но я знал эту стерву слишком давно, чтобы быть уверенным, что у нее нет запасного плана. Да и под конец нашей встречи она выглядела слишком довольной… Пожалуй, настала моя очередь навестить ее.

Вот только оставлять Арину хотелось меньше всего. Глупо, наверное, надеяться, что она проспит как раз до моего возвращения? Но и брать с собой — не лучшая идея… Впрочем, защитный перстень все равно при ней, среагирует на опасность.

И бросив еще один взгляд на спящую девушку, открыл портал в другой мир, искренне надеясь, что это неугомонное чудо не успеет за время моего отсутствия никуда вляпаться.

ГЛАВА 6

АРИНА

— Хочешь его погладить? — голосом, преисполненным благоговения и неподдельного детского восторга.

Э? Я, вжавшаяся в стену, стоявшая на столе и прикидывавшая, как бы добраться до двери, в самом деле произвожу впечатление человека, который жаждет погладить эту мохнатую хренотню?!

— Мечтаю просто! — все же выдавила из себя с изрядной долей сарказма, но заметив, как тут же засияли глаза принца, поспешила исправиться: — Я пошутила. Мартин… м-м-м… А ты не мог бы отогнать его подальше от… Мамочки, оно ползет сюда!!!

Моя попытка донести до мальчика, что я боюсь всех вот этих червей, личинок и гусениц, с треском провалилась, когда, прости Господи, Мохнатик задумчиво качнулся в мою сторону.

Мартин удивленно покосился на меня и успокаивающе положил руку на… Ы-ы-ы… на эту гусеницу… Вот за что? Почему именно гусеница?!

— Ты его боишься, что ли? А Мохнатик так хотел с тобой познакомиться… — пробормотал принц растерянно, наглаживая своего питомца, отчего тот начал издавать какие-то фыркающие звуки.

Это вообще нормально?! Разве гусеницы не исключительно молчаливые существа? Или к вот таким вот переросткам это не относится?

Перевела взгляд на явно расстроенного мальчика и тяжело вздохнула. Где-то внутри противно заскреблась совесть. И это я еще Марка при первой встрече боялась? Да мой драконыш по сравнению с этим ужасом няш-милаш, и вообще…

— Ну, прости, но я в самом деле боюсь их жутко. Помню, в детстве с Пашкой как-то поссорились, он набрал дождевых червей и пулял в меня ими из рогатки… Бр-р-р… — я передернулась от воспоминаний.

Снова тяжело вздохнула и осторожно присела, стараясь не смотреть на Мохнатика, мерзко шевелящего усиками. Нет, если не думать, что это гусеница, смотрелось оно ничего так. Как большая темно-коричневая мохнатая подушка. За которую, кстати говоря, я в первый момент его и приняла, особо не рассмотрев.

— Понимаю, — грустно кивнул Мартин, низко опустив голову. — От него все шарахаются. Просто думал, что уж ты-то точно ничего не боишься…

Ну вот, из-за какой-то треклятой гусеницы еще и ребенка расстроила. Ну, ешки-матрешки!

— Ох, Мартин, чтоб я так верила в себя, как ты в меня… — пробормотала, устремив взгляд в потолок.

Подумав, даже спустила ноги со стола, краем глаза отмечая малейшее движение со стороны Мохнатика. Но тот только продолжал пофыркивать и шевелить своими усиками. Да периодически по его телу пробегала волна дрожи. Фэ!

Попыталась успокоить себя тем, что гусеницы, в принципе, травоядные ребята, на ядовитого он не смахивал, да и зачатками разума уж точно не может быть наделен. Насекомое — и насекомое, или к какому там классу относятся гусеницы? Но мантра помогала слабо, меня буквально передергивало от взгляда на него…

С негромким шлепком на пол со стола свалилась пачка каких-то листов бумаги, что я ненароком задела рукой. Тут же с шорохом разлетелась по ковру. Я виновато улыбнулась Мартину, вскинувшему голову в ответ на неожиданный шум.

— Прости. Я сейчас все соберу. Вот только слезу… — заверила его, с тоской покосившись на отныне не очень безопасный пол.

Не то чтобы я чувствовала себя в безопасности на столе, но хоть какая-то иллюзия защиты.

— Не надо, я сам. Попросить Мохнатика спрятаться, чтобы ты могла спуститься? — уточнил он безэмоциональным тоном, принявшись собирать рассыпавшиеся листы.

От этих слов гусеница как-то особенно печально загудела и мелко завибрировала. Вот просто нокаут для моей совести! На миг зажмурившись, коротко выдохнула и все же слезла со стола.

— Ладно. Давай попробуем еще раз. Но если он оттяпает мне руку или ногу — это будет на твоей совести, — проворчала слегка дрожащим голосом и сделала крошечный шажочек к Мохнатику…

И этот маленький шаг для меня стал огромным шагом для… Ну, в общем-то, тоже для меня. Но раз переборов себя, мне стало как-то проще воспринимать Мохнатика. Для себя я решила думать о нем исключительно как о необычной мягкой игрушке, которую Мартин оживил, вот как мои тапочки. И действительно стало легче.

Коснуться этой хрени Мартин меня так и не убедил, но, по крайней мере, мне уже не хотелось орать каждый раз, как Мохнатик менял свое положение. К счастью, он ползал себе в дальней части комнаты, играя с тапками, почуявшими в нем собрата и увлеченно фырчащими что-то, то принимаясь тереться об него, то наскакивая, как игривые щенки на взрослого сторожевого пса. Пару раз подползал к мальчику, напрашиваясь на ласку, один раз даже заинтересованно шевельнул усиками в мою сторону, но Мартин вовремя одернул питомца.

И я даже вполне комфортно провела следующие пару часов в комнате принца, болтая о чем угодно, рассказывая заодно и о Пашке, и о червях, которыми в меня пуляли, и с интересом слушая рассказы самого Мартина, окончательно расслабившегося в моей компании. Мальчик с упоением делился воспоминаниями о том, как он нарочно или не очень оживлял кого-то и как на это реагировали окружающие. В основном, конечно, негативно, но некоторые моменты и вправду были довольно забавными.

— А откуда у тебя вообще взялась эта гусеница? Они в самом деле такие огромные водятся? — все же спросила я, внутренне передернувшись, представив, что где-то ползают собратья Мохнатика.

— Да нет. Помнишь, я говорил, что моему наставнику по силам оживить что-то совсем мелкое, не больше гусеницы? Он на гусеницах и показывал, когда проводил практические занятия. Ну, когда мы только начали обучение. Но там потоки такие мелкие, энергетические петли почти не видно, я никак не мог понять, что к чему. Вот он и попросил придворного королевского мага увеличить обычную гусеницу в несколько раз и уже на ней начал показывать, что к чему. Но, естественно, гусеница не оживала, так как габариты были уже не те. И мне ее как-то вдруг так жалко стало, что спасение вот рядом, но к жизни ее не вернут… — Мартин горестно вздохнул, явно переживая вновь те эмоции.